- На просторах Интернета незаслуженно мало информации о тебе. Как думаешь, почему?

Я не скажу, что редко даю интервью. Но в основном это короткие зарисовки, большое обстоятельное интервью, пожалуй один раз давал после нашего выхода в КХЛ.

- Считаю, надо срочно восполнить пробел! Я знаю, что в хоккей тебя привел старший брат. Как это было?

Вслед за братом я пошел в детскую дворовую секцию. Но во времена перестройки она закрылась. На тот момент в Сургуте оставалась одна единственная школа «Олимпиец», которую содержали нефтяники. Но я жил в другом конце города. Автобус ходил раз в час, и в этот автобус хотели попасть все. Тем не менее все ребята из дворовой секции и мой брат в том числе стали ездить в "Олимпиец". Кого-то хватило на месяц, кого-то на год. Когда я сказал маме, что тоже хочу в "Олимпиец", она ответила: "Ну, тебя, как и брата, хватит на две недели". Эти слова меня задели. И я подумал, докажу, что хочу заниматься серьёзно. Кроме того, мне в "Олимпийце" понравилось. Раньше во дворе перед тем, как начать тренировку, семи-восьмилетнему ребенку нужно было взять большую лопату, взрослую, расчистить кусок льда себе, что занимало 30 минут минимум. Когда я приехал в "Олимпиец", увидел разницу. Хороший лед, снег не идет, все чисто. Заливают не вручную из шланга, а машиной. Выдали форму, потом первые импортные коньки, и пошло-поехало.

- Семья, я понимаю, у тебя спортивная...

Я вырос без отца. Мама на турнирах между предприятиями играла в волейбол. Из-за невысокого роста была разыгрывающей. Я и на тренировки с ней ходил, и на соревнования ездил. Дорогу до Нового Уренгоя помню до сих пор, как мы на ГАЗе 66-м тряслись. Жили в большой комнате на 10 мест всей командой. И я там с ней на узкой маленькой кровати спал.

- Хоккей появился сразу и навсегда? Или ты пробовал заниматься другими видами спорта?

Выбирать не приходилось. После школы все брали коньки и шли на каток. Раньше коньки были кожаные, тяжелые, завязывать их сил не хватало, либо соседа попросишь, либо дядьку какого-нибудь. Катался пока все не уйдут. Но это зимой. Летом играли в футбол.

- Я знаю, что ты сам выбрал свое амплуа. И даже когда предлагали стать нападающим отказался. Разве не все хотят забивать?

Мой брат тоже был защитником. Не знаю, как он определился со своим амплуа. А брат для меня в детстве был большим авторитетом. Я старался быть похожим на него. Как тренеры подбирают ребёнку амплуа? Кто лучше катается, тот в нападение. Так как я очень много времени поводил на льду, у меня была хорошая коньковая подготовка. Тренер ставил меня в нападение, но я отказался. А он не стал возражать, поменял меня с парнишкой.

- 49 шайб на твоём счету в ВХЛ и КХЛ. Насколько важно защитнику забивать?

Защитники есть разные: созидатели и разрушители. Я больше отношусь к   разрушителям по манере игры и видению игровой ситуации. Поэтому для меня на первом плане не пропустить. А если есть возможность, остаются силы на атаку, всегда стараюсь поддержать. Такие оборонительные игроки, как я, относятся к чернорабочим. Для обывателя их роль в команде не особо заметна. Все стараются забить гол. Это привлекает внимание. Я немножко из другой когорты.

- Первая серьезная награда завоевана тобой на детском турнире в США. Что запомнилось из той поездки?

Это был 94-й год. В отличие от России, в Америке все было ярко, все блестело. Иномарки, которые мы в Сургуте раз в год видели, там были везде. Рождественский турнир устраивали производители пиццы Little Caesars. На кубке у них крысёныш кусочек пиццы треугольный в руках держит. Два выставочные матча мы выиграли. Причем один у ровесников, другой у старших ребят. А в детском хоккее разница в возрасте дает колоссальный эффект. Организаторы были очень удивлены нашим уровнем. Долго искали Сургут на карте. А потом началась акклиматизация, сказались 12 часов разницы во времени. И первый же официальный матч мы проиграли. Тренер начал ругаться: "Зачем вы сюда приехали?!" И мы переломили себя. Вот это первое сильное впечатление из детской спортивной жизни. Приходилось заставлять себя играть по два матча в день. Это было впервые и было тяжело. К тому же декабрь месяц, идёт дождь, а мы с вещами переезжаем с арены на арену в открытом пикапе. Форма, не высохшая еще после первой игры, мокнет под дождем. В четвертьфинале играли с командой, у которое тренер коренным индейцем был. По окончании матча уже после рукопожатия стояли друг напротив друга, и вдруг наши соперники поехали на нас. Мы, наивные, думали поздравлять, а они - драться стенка на стенку! Раздосадованы были, что проиграли нам на последних минутах матча. Команду ту наказали, тренера отстранили. В итоге мы этот турнир выиграли. Но у нашего тренера сыграло самолюбие, что одну игру мы все-таки проиграли. Он добился права на матч-реванш, который мы сыграли уже после финала.

- А где сейчас твои бывшие одноклубники? Я имею в виду "Олимпиец". Кроме Олега Погоришного, сургутян в "Югре" нет...

Все ребята из Нижневартовска и Сургута еще в раннем возрасте разъехались по другим регионам. Сейчас браться Стрельцовы в Тольятти, Илья Проскуряков в "Торпедо", Дыбленко в "Спартаке". По КХЛ можно собрать как минимум пятерку хоккеистов югорских. Надеюсь, что в ближайшие годы мы увидим в составе "Югры" хоккеистов, которые воспитывались в школе ХК "Югра". В этом году у ДЮСШ был первый выпуск, и сейчас уже пошла подпитка именно от школы в МХЛ.

- После сургутского "Олимпийца" у тебя была челябинская школа и омский интернат. Когда ты понял, что вырастешь в большого спортсмена?

Время тогда было тяжелое - середина 90-х. Мама работала в геологии, получала только 10% зарплаты. Как на них жить одной с двумя детьми? Поэтому мама вязала варежки и сдавала их в магазин. А для меня, кроме хоккея, не было ничего. Когда вошел во вкус, сильно скатился по учебе. Началась зима, а вместе с ней актировки, и я ездил на две тренировки в день. Мне так это понравилось, что когда возобновилась учеба, я начал прогуливать. И когда выставляли оценки за четверть: классный руководитель зачитывала пофамильно, а мы сами записывали в дневники, а потом заверяли у нее - так вот я себе все баллы ставил плюс один. Учительница не заметила, расписалась. А через неделю маму вызвали в школу и я понял, что попал! На следующий год всех спортсменов собрали в один класс, и мои успехи стали расти. Хотя для тренера приоритетным было поведение, за учебу он тоже спрашивал. Школу я закончил без троек.

- Срочную службу ты проходил в спортроте. То есть об армии как таковой у тебя весьма смутные представления?

Я провел в армии 4 дня и 5 ночей. Внутренние войска, Свердловская область, город Нижний Тагил, воинская часть - 3256. Тот, кто имеет хоть малейшее представление об армии, знает, что такие части в глуши, внутренние войска, может это будет грубо звучать, но это сброд. Призывников собирают из деревень. И соответственно отслужив год, став, что называется "черпаками", они чувствуют себя такими состоявшимися, начинают разговаривать "по понятиям". Я все это прочувствовал. Принял присягу и уехал в Екатеринбург в "Динамо-Энергию". У нас тогда полковник в отставке директором клуба был - Скоропупов Герман Викторович - сейчас он управляющий ВХЛ. Там меня и учили, воспитывали.

- В те 5 дней службы статус спортсмена-профессионала добавил авторитета в солдатской среде?

Если все в армию приехали вместе, то меня привезли отдельно на машине. Я быстро пошел медкомиссию. Все были удивлены, задавали вопросы. Но, видимо, не первый такой в части был. Так что все понимали, что я ненадолго.

- Твоя карьера пока проходит исключительно в уральских клубах, если не считать истории с белорусским «Неманом». Как ты туда попал?

Я пять лет отыграл в «Динамо-Энергии» - остался там после армии. Команда молодая, сформированная из своих воспитанников, звёзд с неба не хватала. Мне всегда хотелось чего-то большего, но клуб долго не отпускал. В конце концов «Динамо-Энергия» не попало в плей-офф, и мне предложили перейти в нижне-тагильский «Спутник». Я уехал, и одной из серии игр, где присутствовал селекционер белорусского «Немана», получил приглашение в Гродно. Что такое чемпионат Белоруссии? У них тогда было 10 команд, которые играли между собой по кругу. В команде 13 белорусов и 7 легионеров. А белорусских хоккеистов на тот момент было очень мало. И они понимали что из-за лимита на иностранцев все равно попадут в команду, или найдут себе место в другой. Поэтому играли очень расслабленно, не напрягались. По сути за «Неман» я не сыграл ни одного официального матча, только в предсезонных турнирах. Тренеры приняли решение расторгнуть со мной контракт. И я вернулся в Екатеринбург, где как раз возродили «Автомобилист»

- Из «Автомобилиста» вслед за Шепелевым ты перешел в «Югру», которой тогда только предстояло играть в ВХЛ. Не страшно было? Ханты-Мансийск в те времена был далёк от хоккея...

У нас в хоккее так заведено, что если создается где-то команда, то там, во всяком случае первое время, благоприятные условия. К тому же все говорили, что если в Ханты-Мансийске за что-то берутся, то делают это основательно, доводят до ума. Менеджером тогда был Вадим Борисович Макаров. Я имел опыт общения с ним в Нижнем Тагиле. Это человек слова. Ему важно было создать благоприятные условия для игроков. Как каждого в отдельности, так и команды в целом. Поэтому хоккей в Ханты-Мансийске первые годы шагал семимильными шагами. К тому же команда давала результат. Росли все: и игроки, и болельщики. Появилось понимание хоккея.

- А первое время, говорят, даже персонал клуба не очень-то разбирался в хоккее...

Те, кто выдавали нам инвентарь, не очень-то разбирались в клюшках... Чтобы получить, например, изоленту - клюшку обмотать - нужно было менеджера поймать, привести на склад, чтобы он объяснил, что нужно выдать.

- Когда после двух победных чемпионатов Высшей Лиге, «Югра» вышла в КХЛ, тебя назначили капитаном. Нагрузка существенно увеличилась?

Конечно, у меня был опыт капитанства, но не на таком высоком уровне. На тот момент мне было 28 лет, я сам только что дебютировал в КХЛ и не до конца понимал, как справиться с этой ответственностью. А тут еще нужно коллектив подбадривать. Но я трудностей никогда не боялся. Всё, что мог, делал. Старался быть лидером. И считаю, что работа была успешной. Тот сезон остается по сей день самым удачным для «Югры» в КХЛ.

- На сегодняшний день ты являешься самым преданным «Югре» игроком. Неужели за 7 сезонов в клубе тебе ни разу не предлагали ничего лучшего? Или ты патриот малой родины?

Первый год в Ханты-Мансийске был тяжелым. Город маленький. Общались только внутри команды. На игры приходило от силы 200-300 болельщиков. Но когда пошли результаты, особенно после победы над ангарским «Ермаком» со счетом 10:0, арена начала заполняться на две трети. Почувствовали поддержку. Выиграли чемпионат. Условия для работы отличные, зачем их менять? Наступил новый сезон и я поймал себя на мысли, что доказывать всегда тяжелее, чем чего-то добиваться. Получили новый вызов и, конечно, колоссальные эмоции, когда добились второго чемпионства. Намного приятнее было, что мы сделали это на родной арене, среди своих зрителей, родных и друзей. А потом вышли в КХЛ. И менять по-прежнему ничего не хотелось. В городе появилось знакомых. Родственники и друзья из Сургута стали приезжать на матчи, появилось чувство патриотизма. И вообще я не склонен к частым переменам по жизни, особенно в плане спорта. Если я взялся за что-то, держусь до конца какие бы времена не были. Удачи или невзгоды - это все нужно пережить и идти к новым свершениям. К тому же мне всегда говорили, наилучший вариант, если ты будешь расти вместе с командой.

- О чьём уходе из клуба ты больше всего жалеешь?

Игоря Скороходова.

- Игрокам важно быть друзьями по жизни? Хоккей — всё-таки командный вид спорта...

С одной стороны важно дружить, с другой — плотный график, одни и те же лица. Но даже в те годы, когда мы Высшую Лигу выигрывали, у нас не все гладко было в коллективе. Но коллектив был силен тем, что всё внутреннее недовольство, конфликты во время игры забывались. На первый план выходила команда. Это называется профессионализм. На Западе такой подход очень развит. С него надо брать пример. На Западе хоккеисты пришли на работу, свое дело сделали. И никто не думает, кто, как, на кого посмотрел, кто не так вздохнул, клюшкой ударил...

- Травмы тебя преследуют как и любого хоккеиста: проблемы с коленом, перелом лицевых костей. Прошлый сезон ты пропустил практически полностью... Как после этого выходить на лёд? Нет желания уйти от стыков и поберечь себя?

Сколько ни пытался поймать себя на мысли, понял, что у меня такого нет. Конечно, характер и тяжесть травмы определенный отпечаток накладывает на отношение к этому. Но у меня проблем с никогда не возникало. Я все, что могу дать, отдам на игре, чтобы быть полезным команде, противостоять сопернику. Случай был. Во второй год в Высшей лиге мы играли полуфинал, и мне в овертайме сильно попало в руку шайбой. Если бы мы выиграли, поехали домой. И у меня было бы время залечить травму. Но мы по буллитам тот матч проиграли. И на следующий день снова предстояла игра. Рука очень болела, не сгибалась в локте. Замотали её, обезболили, но травма мешала до тех пор, пока в первом периоде я не принял бросок на себя. Шайба попала в живот, и Шепелев тогда сказал: «Ну вот, рука теперь не болит, живот болит». Обычно, даже если есть болевой синдром, он уходит через 10-15 минут после начала игры. Мозг переключается на хоккей, и вспоминаешь о травме только на утро.

- Но ведь еще есть риск получить травму за пределами льда. Вам, например, разрешено по контракту заниматься экстремальными видами спорта? Учитывая, что ты катаешься на сноуборде, я знаю...

В контракте написано так: все травмы, которые ты получил вне стен арены, никак не оплачиваются. Поэтому стараюсь сноубордом заниматься во внеигровое время. К тому же я катаюсь осторожно. Стараюсь ходить в будний день, когда люди на работе, а гора пустая.

- Травмы, конечно, плохо. Но после прошлого провального сезона не было ли у тебя ощущения, «как хорошо, что я не играл, не участвовал в этом позоре»?

Нет. Я всегда за то, чтобы с командой переживать все трудности. Поэтому в прошлом сезоне меня постоянно свербила мысль о том, что я хочу помочь команде, но не могу. И где-то в самые сложные психологические моменты, когда опасался, что больше не смогу играть из-за травмы, я себя подбадривал тем, что вот если бы я был сейчас на льду, всех бы порвал!

- А временный переход в тюменский «Рубин» в прошлом году не счёл за ссылку?

После тяжелой травмы, а я пропустил 4 месяца, в регламенте есть пункт о возможности отправки игрока в клуб ВХЛ, с которым есть соглашение. И в определенный момент я понял, что это наилучший вариант для меня, начать с уровня пониже. Я сыграл 4 игры и вернулся в Ханты-Мансийск, когда у команды уже была точка невозврата. Еще 2-3 поражения, и в плей-офф уже не попасть. Я спросил тренера, рассчитывает ли он на меня. И услышал в ответ, что он не имеет права на ошибку, что не может ради меня убрать с площадки здоровых игроков. Как раз в этом время заканчивались переходы между клубами. Я попытался найти вариант в КХЛ, не нашел и в итоге переподписал свой контракт с «Югрой» на двусторонний. Понял, что лучше буду играть в Тюмени, чем сидеть на трибуне. Я благодарен тренеру «Рубина», что поверил в меня, дал мне много игрового времени. Я пообещал, что пойду ними до конца, даже вызовут обратно в «Югру». Хотел, чтобы в плей-офф «Рубин» на меня рассчитывал. Но в Ханты-Мансийске меня заявили вместо травмированного Андрея Сергеева. Причем в тот момент не знали, насколько он выбыл. Уже позже выяснилось, что ему предстоит операция на плече. Поэтому официально сыграть за «Рубин» я больше не смог. Хотя тренировался с ним две недели и ездил на матчи плей-офф.

- Почему в Сургуте так и не появился дубль «Югры»?

Нужен энтузиаст с возможностями и полномочиями, который не видит перед собой преград. Только такой сможет лоббировать этот вопрос.

- На днях КХЛ обнародовала список самых невезучих штрафников нового сезона. То есть игроков, удаление которых неизменно приводило к пропуску шайбы. Ты первый в списке. Как прокомментируешь?

Это потому, что я два раза удалился и два раза забили гол. Если брать этот сезон, ответ лежит на поверхности. Наша команда находится на последнем месте по нейтрализации лишнего игрока. Доля неудачи, конечно, есть. Но, я считаю, что нет ничего сверхъестественного. Искать оправдания незачем. Команде нужно улучшать игру в меньшинстве.